Мир Шарукх Кхана

Получается я вынудила...

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЛЮБВИ
Рассказ на тему фильма «Дорогами любви»).

Она улетела... Несмотря на его слезы, крики, на отчаянную попытку взвалить ее на плечо и унести домой, она все-таки улетела. То, что при расставании ее лицо, как и его, было залито слезами, ни о чем не говорило, она захотела покинуть его и она это сделала. Его женщина, жена, его Прия, та, кого он знал как свои пять пальцев и кого, оказывается, совсем не знал.
Друзья пытались поднять его с колен, на которые он бросился в последней попытке удержать ее, и оттащить от этого проклятого места. Но Радж мертвой хваткой вцепился в ограждение, полный решимости стоять так до тех пор, пока она не опомнится и не вернется. К нему, к их прежней любви, в их уютный дом, в их маленькую семью.

Зал прилета и отлета то пустел, то вновь наполнялся народом. Люди обходили его, полицейский уже час подозрительно косился, не решаясь сделать замечание, так как парень вроде бы никому не мешал, не скандалил и не ругался. Он просто стоял на коленях и ждал.
Уставшее тело просило отдыха, ноги затекли, а правое колено уже давно пульсировало острой болью. Радж оперся об пол руками и распрямил ноющую ногу - к джинсовой ткани пристала крышка от пивной бутылки, это ее острые края проткнули материю и вонзились в кожу. Как долго он этого не замечал? Как долго он не замечал, что в их с Прией отношения вошло что-то разрушительное, как долго он делал вид, что все хорошо, что все происходящее пустяки, ведь они любят друг друга?

Радж с трудом поднялся. Раз она улетела, значит так захотела, и его стояние на коленях посреди гулкого зала аэропорта не заставит ее перехотеть.
К нему кто-то подошел. Камал. Ну конечно, старый друг не бросил его здесь, сначала обезумевшего, потом оцепеневшего от отчаяния, а затем погрузившегося в ледяное спокойствие.
Они медленно вышли из здания аэропорта и сели в старенький пикап. Ехали молча. Молча зашли в квартиру. В их с Прией квартиру. Камал принес бутылку дешевого фени и так же в молчании они ее выпили, не закусывая. Удивительно, но немного отпустило.

***

Это происходило теперь каждый вечер. Сколько их было? Десять? Сорок? Сто? Радж пил, Камал составлял ему компанию, пока Радж не выгнал его, понимая, что свое горе он должен нести один и не требовать от друга новых жертв.
Каждый день стал похож на другой. Дикое похмелье утром, поход в магазин, выпивка, какие-то куски какой-то еды, вечер, опять выпивка и тяжелый душный сон. Вот как раз сны отличались друг от друга. То ему снилось, что он бежит за поездом, в котором от него увозят жену, и никак не может догнать последний вагон, то в подсознании вспыхивали яркие сцены их секса. Прия с распущенными волосами… Прия, раскинувшая колени и закрывшая от наслаждения глаза… Прия, закусившая губу и…
Стоп.
Стоп.
Стоп.
Нет больше Прии, нет больше секса, и жизни той тоже больше нет.
Временами он брал себя в руки и окунался в работу, доводя организм до полного физического истощения. Но в тот момент, когда ему казалось, что жизнь приобретает какое-то подобие порядка, происходило нечто, что заставляло вновь хвататься за бутылку. То в расщелине дивана он находил ее заколку, то на улице замечал ее лучшую подругу, то по телевизору показывали фильм, который они смотрели вдвоем, а после занимались любовью… Он уже и не знал – судьба ли злорадно подкидывает ему поводы для пьянства или он сам их постоянно выискивает.
Дни шли за днями, осень сменилась зимой, потом весной, потом пришло лето. Вокруг шла какая-то жизнь, но при всем желании у него не получилось бы вспомнить ни одного дня из этого, пролетающего как ястреб и ползущего как черепаха, по-настоящему черного года.

***
Но однажды утром, после особенно затяжного загула, если так можно назвать сидение дома в одиночестве и распитие дешевого виски под звуки ее любимых песен, Радж не смог встать с постели. Боль пронзала внутренности, как будто кто-то ворочал там раскаленной кочергой. Камал отвез его в больницу, где он чуть не отдал Богу душу, дожидаясь дежурного врача. Оказалось — прободение желудка. Его тут же прооперировали, операция прошла неудачно, занесли какую-то заразу и Радж реально оказался между небом и землей.
Когда он приходил в сознание и понимал где и почему находится, он с трудом складывал в уме слова молитвы о том, чтобы его треклятая жизнь на этом и закончилась. Но дни шли, а он не умирал. Ему даже стало лучше, и тупая ноющая боль, сменившая острую, набегала все реже. Он начал вставать, потихоньку ходить по коридору, избегая разговоров с соседями по палате. Прежде такой открытый, легкий в общении человек, душа компании и балагур, за месяцы самоуничтожения он стал замкнутым и молчаливым. «Если в моем мире больше нет Прии, катись к чертям такой мир вместе со всеми его обитателями!» - сформулировал он для себя и с трудом удерживался, чтобы не бросать эту фразу в лицо каждому, кто хотел с ним заговорить. Постепенно количество желающих общаться с этим затравленным человеком с вечной щетиной и диким взглядом, сошло на нет. Вот и отлично.

***

Сегодня он решил уйти из больницы. Хватит. Не за тем он так долго пытал спиртным свое тело и душу, чтобы теперь, будучи трезвым, снова и снова возвращаться к мыслям о жене. Если бы здесь можно было выпивать хоть по чуть-чуть, он бы, пожалуй, задержался еще на пару недель. А так – нет, пора! Да, швы после операции все еще гноились, да, головокружение при любой физической нагрузке не отпускало, да, доктор накричал на него и даже грязно выругался, но Раджу было наплевать. Он хотел скорее добраться до дома, до их с Прией дома, и захватив по пути дешевое пойло, довести до конца то, что начал год назад. Тем более, что это не должно было занять много времени, так как пить ему было запрещено категорически. «Под страхом смерти!» - сказал доктор. Радж тогда чуть не рассмеялся ему в лицо – подумать только, под страхом смерти!
Итак, в путь. Не откладывая дело в долгий ящик, он побросал свое нехитрое имущество в потертую спортивную сумку. Объясняться с персоналом, подписывать бумажки, выслушивать увещевания и нотации ему не хотелось. Осторожно выглянув за дверь и убедившись, что немногочисленные посетители отделения заняты своими делами, он как мог быстро двинулся по коридору.
Он был почти у цели, когда дверь одной из палат открылась и оттуда, пятясь спиной, с подносом в руках вышла фигура в белом халате. Радж не успел затормозить и с размаху налетел на человека. Раздался грохот, поднос с медикаментами, стаканами и какой-то мелочью звезданулся об пол, рассыпая во все стороны свое содержимое, человек рухнул на бок, Радж втянул голову в плечи и зажмурился.
Наступила тишина. Радж открыл глаза. На полу раскинув ноги сидела совсем молоденькая девушка, ее глаза были настолько огромными, что казались ненастоящими, рот в изумлении открыт. «Хорошенькая» - автоматически отметил мозг, а тело в раздражении напряглось.
- Ходить нужно вперед лицом, а не спиной, - сквозь зубы процедил он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.
Она как под гипнозом подала свою, он потянул ее на себя, но не учел веса и дернул слишком сильно. Девушка подлетела вверх и впечаталась ему в живот, шов пронзила резкая боль, Радж зажмурил глаза, удерживая слезы. И тут она начала кричать.
- Простите, простите, простите меня!!! Я сделала Вам больно? Я работаю первый день, но мне нет оправданий, если я причинила Вам боль!!! Простите меня, я не хотела! Я помогу Вам, не двигайтесь!
Ну нет, двигаться как раз нужно было, и двигаться быстро, пока на шум не сбежались медсестры.
- Тише, не кричите! За что Вы извиняетесь, ведь это я Вас сбил. Но просить прощения у меня нет времени, поэтому просто отцепитесь и дайте мне пройти.
Тут только она заметила, что держится обеими руками за петли на поясе его джинсов. Щеки залил румянец, она так резко отдернула руки, словно от гадюки, что Радж невольно улыбнулся. Но улыбка тут же сползла с лица, когда он услышал за спиной голос главврача:
- Минуточку, куда это Вы собрались? Кто разрешил?!
От тоски свело скулы, Радж молча развернулся и пошел в свою палату.

***

Столкновение не прошло бесследно — швы местами разошлись и пришлось накладывать их заново. Он вытерпел это без анестезии, даже радуясь тому, что боль отвлекает его от злых мыслей. Его бесило все: незаживающая рана, посещения друзей с их деликатным молчанием, зависимость от препаратов, без которых он не мог позволить себе никакой нагрузки без риска упасть в обморок. Но больше всего его бесила она — медсестра из коридора. Она стала его тенью. Приносила еду, перестилала постель, следила за тем, чтобы он проходил все назначенные процедуры, и даже пыталась развлечь, когда ей казалось, что он скучает. Это было невыносимо. Он перепробовал все - орал, прятался, подпирал изнутри двери палаты стулом, хамил и даже пожаловался главврачу, о чем потом, опять же в раздражении, пожалел. Ничего не помогало. Она как солнце всходила каждый день над его жизнью и грела-грела-грела.
Мужики- соседи по палате считали ее красавицей и отпускали сальные шуточки как только она закрывала за собой дверь. Радж недоуменно пожимал плечами. Ну да, фигурка складная, волосы гладкие, блестящие, наверное шелковистые, если распустить вечный «конский хвост». Черты лица пожалуй симпатичные, особенно глаза, но в целом — на его взгляд ничего особенного. Не было в ней той загадки, которую таила в себе женская сущность его жены. Бывшей жены, поскольку спустя месяц после ее отъезда пришли бумаги о разводе, и он в пьяном угаре их подписал. Так вот, душа этой тоненькой сестрички была вся нараспашку, что тоже его раздражало.
В довершении ко всему ее звали... Прия!!! Когда она впервые назвала свое имя, на Раджа напал приступ дикого смеха, он обнял руками живот, чтобы шов опять не разошелся, согнулся и захохотал как сумасшедший. Она спокойно переждала, как и раньше терпеливо снося все его приступы злости и раздражения, и... поставила ему градусник.
Нет. Незабудка по сравнению с чайной розой, уточка на фоне прекрасного лебедя.

***
Постепенно он смирился с неизбежным злом по имени Прия-2, научился не спорить с ней, а когда уж совсем не хотелось выполнять ее указания, использовал нехитрый прием, действовавший безотказно. Он поднимал свои выразительные глаза, удивленно вскидывал брови и в упор рассматривал ее с конкретным мужским интересом, как будто впервые видел. Она сразу теряла мысль, речь начинали спотыкаться, она густо краснела и хватала все, что было рядом, чтобы как-то занять руки. Однажды, в волнении она даже схватила его носки, скомкала, сунула в карман халата и выскочила за дверь, прежде чем он успел что-то сказать. Но он рад был одержать победу и пожертвовать парой носков только чтобы не пойти на укол.
Несмотря на всю ее поистине ослиную упертость в вопросах его лечения, она была забавным собеседником и рассказала ему много интересного о своей жизни и семье. Он в ответ ни словом не обмолвился ни о себе, ни о том, что его привело в эту больницу.
Однажды ночью во время дежурства, он поймал ее с поличным, когда она тихонько прокралась в палату и оставила на тумбочке домашние пирожки, сладости и прохладный сливовый компот, о котором он имел неосторожность как-то вспомнить. Он заставил ее вынести все это добро в коридор и там, сидя на больничной каталке они несколько часов ели пирожки и пересказывали друг другу виденные фильмы. Весь компот она, не заметив, выпила сама.
На утро обитатели палаты номер 3 подшучивали над ней, а над ним откровенно ржали. Идиоты.

***

Наконец на горизонте замаячила выписка. Как ни странно, он не подгонял часы и минуты, он вдруг сообразил, что не хочет домой. Просто пить больше не хотелось. При одной мысли о спиртном его мутило, а что еще делать дома, где даже стены напоминают ему о ней, о Прие. О той, первой Прие. Черт, теперь даже имя ее он не может произнести, чтобы следом не всплыла Прия номер два! Нет, домой он пока не вернется, надо дать себе второй шанс, но делать это в пропитанном алкогольными парами и видениями помещении, не стоило. Он выйдет на работу, подкопит деньжат и сделает ремонт. Он превратит это семейное гнездышко в жилье холостяка – ничего лишнего, все просто, функционально и без эмоций. Как в казарме? Как в казарме. А пока…
Радж позвонил Камалу и тот с восторгом согласился приютить его на какое-то время. Радуясь, что решил хоть одну из своих проблем, Раджу захотелось в этот последний больничный вечер на прощанье как-то отблагодарить своего нового друга, свою заботливую медсестричку. Да, она зануда и колючка в заднице у верблюда, но без нее, пожалуй, ему здесь было бы еще хреновее.
Не зная что такого особенного придумать, под покровом темноты, озираясь по сторонам, он опустошил больничную клумбу, и пряча за спиной букет, вернулся в отделение. Все разошлись по палатам, верхний свет потушили, по коридору гулял приятный ветерок, разгоняющий остатки дневной жары. Прия сидела за столом и что-то увлеченно читала. Радж на цыпочках подкрался сзади. Его всегда забавляло как широко она распахивает глаза в момент удивления или испуга, и сейчас он решил напугать ее, чтобы в последний раз увидеть как расширятся до невообразимых пределов эти наивные очи.
Бесшумно ступая, он подобрался совсем близко и уже заранее улыбался, предвкушая ее испуг. Но она почувствовала. Всем корпусом развернулась в его сторону, вскинула свои глазищи и всхлипнула как ребенок. Радж застыл с идиотской улыбкой и заведенными за спину руками. Эти огромные глаза были полны слез, они текли по ее щекам просто-таки струями. Краем глаза он увидел, что страницы книги, лежащей на столе темнеют мокрыми пятнами, а вокруг валяются скомканные бумажные салфетки.
- Сюрприз... - на автопилоте выдохнул он.
Прия как ветерок подхватилась со стула и бросилась ему на шею. Дрожа, она изо всех сил прижалась к нему, расплющивая маленькие груди о его напрягшиеся мышцы. Нежные ладони гладили его затылок и шею, неумело, очень быстро и по одному и тому же месту. Ему подумалось, что он, похоже, первый мужчина, которого обнимают эти руки, и от этой мысли жаром вспыхнула кожа. Она так сильно вдавливала в него свое тело, что он покачнулся. Что делать? Обнять? Руки заняты букетом. Да и нужно ли? Да и хочет ли он этого?
Радж был настолько ошеломлен всем происходящим, что совершенно забыл зачем пришел. Время шло, его больничная рубашка промокла от слез, а он так ни на что и не решился, разве что развел руки в стороны да и застыл на полдороги.
Вдруг она начала икать. Он сначала даже не понял что это за тонкие смешные звуки, а догадавшись, улыбнулся, потом засмеялся, потом затрясся от хохота. Это был уже не тот истеричный хохот, вызванный ее именем, а какой-то облегчающий душу лечебный смех, разорвавший колючую проволоку вокруг его сердца. Она подняла лицо, уставилась в его глаза, возмущенно нахмурила брови и... икнула два раза подряд. От новой волны смеха слезы брызнули из глаз, он не вытирал их. Он смеялся так заразительно, что Прия не удержалась и тоже звонко захихикала.

Так они и стояли в темном больничном коридоре: он, разведя в стороны руки с ненужным букетом, и она, обхватив его шею, и переступая тонкими ногами как жеребенок. Он плакал от смеха, она смеялась сквозь слезы, и им обоим было хорошо.

Форум » Давай поговорим » Наше Творчество - 13
	перенос

ШАРУКХ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ЛИЧНО ПРИНЯЛ ПОДАРКИ ОТ РУССКИХ ШАРУМАНОК!